– Миссис Кайзер, мне дела нет, что ваша дочь тут хозяйка. Никому не позволительно разговаривать в таком тоне. Тем более с волонтерами-школьниками. Вы меня поняли?

Старуха на мгновение притихла, а потом осклабилась.

– Все неладно. Ты чуешь это не хуже меня, – спокойно выговорила она.

Посмотрев на эту старуху с болезнью Альцгеймера, мать Кристофера покрылась мурашками.

Мать Кристофера постаралась стряхнуть это жутковатое ощущение. Сняв кресло с тормоза, она подошла к Мэри Кэтрин, остановившейся у стола с пуншем и печеньем.

– Она больная, Мэри Кэтрин. Сама не понимает, что говорит, – шепнула мать Кристофера.

– Все она понимает, – сказала Мэри Кэтрин.

– Что случилось, милая? Расскажи мне.

Мэри Кэтрин умолкла. Мать Кристофера знала: девочку гложет какая-то ужасная тайна. У нее самой в юности таких было немало. Поэтому она решила увести Мэри Кэтрин на кухню, чтобы без помех поговорить по душам.

И тут это случилось.

Мать Кристофера не заметила, с чего все началось, но сейчас увидела, как Тормоз Эд и Брэйди Коллинз сошлись в центре гостиной.

– Отвали от него, Брэйди!

– Да пошел ты, жирдяй!

Вдруг Брэйди Коллинз размахнулся и ударил Тормоза Эда в челюсть. Тот отлетел в сторону. Майк и Мэтт кинулись к нему, но Дженни Херцог успела прыгнуть на Тормоза Эда сверху. Он отшвырнул девчонку и кинулся на Брэйди.

– Еще хоть раз тронешь Кристофера – тебе не жить, урод!

Мать Кристофера ринулась к детям.

– МАЛЬЧИКИ! ПРЕКРАТИТЕ НЕМЕДЛЕННО! – кричала она.

Но они ее не слышали. Все дрались, кусались и норовили сбить противника с ног. Только Кристофер сидел на полу, парализованный головной болью.

– МИЗ ЛАСКО… СЮДА! – прокричала мать Кристофера.

Она пыталась оттащить приятелей сына от Брэйди и Дженни, но те сцепились, как собаки. А миз Ласко просто сидела на месте, обхватив голову руками и будто страдая от жестокого похмелья.

– Да не орите вы! У меня и так голова трещит! – завопила она.

В гостиной поднялся такой бедлам, что про старуху все забыли.

Кроме Кристофера.

* * *

Кристофер словно прирос к полу. Зуд усилился до невыносимого предела. Мысли заметались с такой невероятной скоростью, что он даже не надеялся за ними поспеть. И голосов он не слышал. Кроме одного.

Привет, малыш.

Он покосился в коридор. И увидел, что на него из инвалидного кресла уставилась миссис Кайзер. Та вынула вставные челюсти и выбралась из кресла, стараясь устоять на паучьих ногах. Сделала шаг – и напустила лужу. Кристофер хотел закричать, но не смог; голос продолжал.

Сумасшедших не бывает.

Прихрамывая, старуха направилась в сторону Кристофера. Она улыбалась, но как-то неправильно. Беззубым ртом. Словно младенческим. Кристофер силился встать, но голос пригвоздил его к полу.

Есть просто люди, которые за тобой следят.

По ее поручению.

Старуха ковыляла к нему.

– Криссстофер… – прошипела она. Запихнула зубные протезы в рот, но перепутала. Верхняя челюсть – внизу. Нижняя – вверху.

Она сильно гневается.

Кристофер силился кричать, но голос пропал. Остались только шепот, царапанье и приближение старухи. Ноги у нее подкосились, она упала на колени и дальше поползла на четвереньках. По-собачьи.

Ты забрал у нее славного человека.

Старуха направлялась к нему, оставляя на полу царапины. Кристофер увидел, как Дженни Херцог впилась ногтями Мэтту в лицо, стараясь выцарапать ему глаза. Брэйди Коллинз со своими дружками пинал в живот Тормоза Эда. Майк отшвырнул Брэйди; тот упал.

Она желает его вернуть.

От старческого слабоумия в глазах у нее не осталось ни тени рассудка.

Скажи нам, где он.

Кристофер не мог пошевелиться. Его приморозило к полу. Зуд его поглотил, лишив телесной оболочки. Он превратился во всех присутствующих там стариков разом. Он превратился в их боли. В их муки. В их опухоли. В недуги. В слабоумие. В помешательство. Старуха подползла к нему, пуская слюни, как беззубая собака.

– Скажи нам, где он! – оглушительно заверещала она.

Тощими, костлявыми пальцами она схватила его за руки. Кристофер посмотрел ей в глаза. И увидел лишь старуху, кричащую что-то невнятное. Но отнюдь не бессмысленное. Так кричит новорожденный. Который знает, что хочет сказать, даже если никто его не понимает.

– Смерть уж близко. Все мертво. Мы умрем на Рождество!

По своим рукам Кристофер направил зуд в кожу старухи. Он увидел, как она сидит у себя в комнате, смотрит в окно, видит облака. Из года в год. И тогда Он перенес ее назад во времени. В ту главу ее жизни, когда сознание еще не затуманилось. Это был последний день, когда у нее полностью сохранялись все способности. И теперь ей, судя по всему, стало легче. Как будто к распухшему суставу приложили грелку со льдом. Но тут речь шла о разуме. Туман рассеялся. Старуха посмотрела на Кристофера.

– Где я?

– Вы в доме престарелых.

– Меня зовут миссис Кайзер?

– Да, мэм.

– Мой внук Брэйди здесь?

– Да, мэм.

– Сколько лет я больна?

– Восемь лет.

– Прости, я тебя, наверно, пугаю, – сказала она.

– Меня вы не пугаете, – ответил он.

С этими словами Кристофер направил зуд в глубины ее сознания. Из носа у него хлынула кровь. Дети перестали драться, когда увидели, что старуха привалилась к Кристоферу. В гостиной стало тихо. Мать Кристофера бросилась к старухе.

– Миссис Кайзер! Отпустите моего сына!

– Конечно, конечно, – ответила та. – Прошу прощения, миссис Риз.

Старуха тут же отодвинулась. Весь персонал в изумлении уставился на нее. Восемь лет ее сознание разрушал Альцгеймер. И вдруг оно стало ясным и жизнерадостным.

Чудо.

Кристофер посмотрел на мать. Их глаза встретились. Лицо его было залито кровью. От носа до шеи.

– Мамочка, – сказал он. – Кажется, я умираю.

Заходя в отделение экстренной помощи, мать Кристофера так нервничала, что не видела ничего вокруг. Разве что ступеньку прямо под ногами. Только бы побыстрее к врачу. Управляя машиной, она не обращала внимания ни на красный свет, ни на сигналы «стоп». Видела оленей по обеим сторонам дороги, но скорость не сбрасывала. У сына из носа хлестала кровь. А кожа горела так, что от соприкосновения с ней на ладонях появлялись мелкие волдыри.